Виноваты мы все

Ознакомившись с реакцией прессы на состоявшийся недавно спектакль в Русском драматическом театре, невольно вспомнил советские времена. Те же дежурные ветераны, активисты, скорее, как не читавшие Пастернака, так и не видевшие спектакль, «от имени советского народа осуждаем...», «от имени шахтеров клеймим...» и т.д.

Прочитав выдержанную статью Светланы Кривоносовой в «Дагестанской правде» (№106 от 11 апреля 2008 г), все же решил высказать и свое мнение. Но когда по вопросам культуры высказываются генералы, тем более министр внутренних дел — дела государственные плачевные. И культура, вынужденная защищаться с помощью генералов — уже не культура. Потому не вижу смысла ни отвечать, ни комментировать статью генерала. Что характерно, каждый, кто пишет об этом спектакле, на первые строки выносит автора сценария и место жительства автора. Так, и Светлана Кривоносова решила соблюсти правило: «... в одиннадцатилетнем возрасте из Москвы переехала в Лондон, где живет и в настоящее время». И фамилия ее в критических материалах не Пелевина, а Пелевайн. Изначальная ориентация для читателя: в Лондоне не могут жить хорошие люди, ибо там живет Березовский и вообще эта враждебная нам страна!

Ни зрителя, ни читателя, как мне кажется, абсолютно не должно волновать ни время и ни место написания литературного произведения. Главное — содержание стихов, смысл спектакля, суть произведения. Тут же следом в статье идет перечисление совершенных террористических актов в Дагестане, при этом, возможно из-за недостатка зверств, приписывается к этому списку и жилой дом в Каспийске, взорванный по одной из версий рыбной мафией в ходе раздела сферы влияния в икорном бизнесе. И без этого примера более чем достаточно республика пострадала от терроризма, и без этого слишком много невинных погибло в этой необъявленной войне без линии фронта. Республика и ее жители устали от бесконечных взрывов, убийств, от насилия, которому конца не видно. Эти слова я адресую и «лесным» сыновьям Дагестана, вынужденным пребывать на нелегальном положении по тем или иным причинам: республика устала, ваши родители и братья хотят спокойствия и мира в Дагестане, хотят жить на радость себе и окружающим. И рапорта генералов об «успешных спецоперациях» не приносят никакого успокоения в души и сердца людей, только МВД отрапортует об «уничтожении» или «ликвидации», жди следующего взрыва, жди очередного убийства. И это не год, не два. Уже вырастает поколение, для которого сюжеты об убийствах в новостях, как и прогноз погоды,  стали привычным делом. Для них иначе и не бывает: это нормальная повседневность, которую они видят с 8-10 летнего возраста, а сегодня им по 18-20.

Ведь мы не можем винить «непримиримых» в убийстве престарелого Наримана Алиева, Гаджи Абашилова или Ильяса Шурпаева, так же, как не можем винить их в убийстве Фарита Бабаева, Надыра Хачилаева и многих других, кто пал от рук наемных убийц? Убийство человека становится методом решения политических, экономических, личных проблем. Общество ожесточается, нравственные категории девальвируют, как признается один из депутатов Народного Собрания Дагестана (один из уважаемых!) «Жить честно в Дагестане становится позорным». Если этот депутат, в самом деле, уважаемый, стало быть, такая безнравственность, коррупция, убийства, насилие востребованы обществом и потому мы живем в бесконечном риске быть убитым, избитым, изнасилованным, обворованным, похищенным. Трудно оценивать спектакль, не увидев то, что происходило на сцене. Однако, об этом спектакле сказано и написано столько, что можно получить хотя бы представление о том, что происходило на сцене.

Светлана Кривовносова в своей статье «Мы виноваты?»  приводит слова, вложенные в уста шахидки: «законы в стране ничего не значат, люди обозлены, всё не так, как хотелось бы». Далее та же шахидка продолжает: «не хочу никого убивать». Если это самые страшные слова в спектакле — не могу понять, в чем тут криминал или оскорбление памяти погибших? Шахидка не может говорить, что она не хочет убивать? Зара Муртазалиева, которая с поясом шахидки пришла и сдалась, предупреждала тех, к кому она пришла: «Вы, будьте осторожны! Я должна была взорвать окружающих меня людей и себя». За это получила, как говорят, «по полной катушке» за терроризм. Потому и автор сценария задает эти вопросы: что же происходит, почему мы так легко и без оглядки убиваем друг друга? Почему не видно этому конца? Где причины, где корень зла? Скажете: «Не имеет права, пусть сидит в своем «туманном Альбионе»! Пусть там «туфтой» своей кормит зрителей»! Возможно в том и беда, что МЫ своим поведением толкаем их на эти жестокие террористические акты? (Поясню: под МЫ я имею в виду мы все, дагестанцы, включая министров, чиновников, глав администраций и рядовых граждан). Может, непонимание в обществе, в семье, в учебных заведениях толкает молодых ребят к оружию? Так, давайте же послушаем, что говорят со сцены и подумаем! Если мы изначально уверены, что шахидки не могут говорить: «Я не хочу убивать!», то мира и спокойствия в республике не будет. Надо бы задать и получить ответ на следующий вопрос: «Что же тебя толкает на это, если ты не хочешь убивать? Зачем же ты привязала этот кровавый пояс, если ты хочешь жить и не хочешь убивать других?!». Да и те самые шахидки в Норд-Осте не убивали никого, чем они доказали то, что звучит из уст актрисы. Что стоило им, шахидкам, замкнуть провода и отправить на тот свет ползала, тем более, когда они видели, что в вентиляционные отверстия зала начал валить непонятный дым, после чего все стали засыпать? Этого ведь ни одна из них не сделала! Могут и меня тут привязать к автору сценария, мол, симпатии к террористам, героизация образов, как не раз обвиняли. Надо на вещи смотреть трезво и без оглядки, не думая: «Что мне скажет мой начальник? Не лишат за это меня премии? Не уволят с работы?». Для меня мой начальник по сравнению с моей республикой — пылинка, потому и не могу молчать, когда речь идет о моем народе, моей республике. Мне больно, что происходит и в Докузпаре, и в Цумада с Ботлихом, и в Рутуле и в Гимры. И после убийства милиционеров остаются сироты и вдовы, и после убийства так называемых террористов остаются такие же сироты. Я, как и многие дагестанцы, не хочу, чтобы лет через 10-15 выросло целое поколение мстителей-сирот. Мы же лишь равнодушно наблюдаем за статистикой убитых на той и на этой стороне, воспринимая каждую жертву на той стороне с облегчением.

Следующий момент, который приводит С. Кривоносова в своей статье: «Вы все виноваты в том, что происходит в Чечне. Где ваши, почему они не реагируют на эти события?» - говорит та же шахидка журналистке. Лично я признаю свою вину в произошедшем в 1999 году. Хотя бы в том, что не достаточно активно действовал, не достаточно убедительно говорил с мятежниками в июле 1999 года в с. Эчеда Цумадинского района, где у меня была встреча с мятежниками за пару недель до первого кровопролития. Виноват и еще раз виноват. Допускаю, что президент РД не виноват, и он со своей стороны сделал все, для предотвращения кровавого и затяжного конфликта в регионе, перешедшего в скрытую партизанщину, допускаю. А те, кто молча наблюдал за происходящим, доверив решение проблемы своим руководителям, не виноваты? А руководители, не нашедшие иного пути урегулирования конфликта, кроме военного, длящегося уже почти 10 лет, не виноваты? Те из дагестанцев, кто перекрыл дорогу председателю Госсовета Магомедали Магомедову, который в августе или в начале сентября 1999 года пытался встретиться с Масхадовым для урегулирования конфликта — не виноваты?  Хотя, о таких встречах общественность должна была узнать лишь после состоявшейся встречи, что говорит об изначальной театрализованности идеи встречи руководителей двух республик. Возможно, именно это и был единственным верным шагом к выходу из кризиса августа-99? Условности к прошедшему неприемлемы, тем не менее, возможно, после этой встречи основную нагрузку в борьбе со вторгшимися в Дагестан взяла бы президентская армия Масхадова совместно даже с российскими военными? Виноваты мы все. Не зря ведь вторгшиеся в июле 1999 года на территории Дагестана, когда я их убеждал в необходимости возвратиться туда, откуда они пришли, мне признавались, что им дороги обратно в Чечню нет, там их уже встретит президентская гвардия Масхадова. Виноваты мы все так же, как мы виноваты в событиях в Праге-68, в Будапеште-56, во вторжении в Афганистан в 1979-м и во многих грехах страны, которая называлась «властью народа». Из самого этого определения народ уже виноват. Только вот думать и анализировать свою вину, мы не любим. Именно к этому анализу и хотел призвать нас, дагестанцев режиссер театра Скандрбек Тулпаров. Ведь С. Кривоносова в своем материале приводит его слова: «зритель перекормлен постельными сценами, устал от матерных слов на сцене, потому он искал современный материал для театра, где бы было осознание сегодняшнего дня, его оценка, где было бы зрителю над чем подумать». А мы думать не хотим. Нам легче отстреливать. Легче смотреть постельные сцены и матерные слова в эфире и на сцене. Побольше бессмысленных и оглушительных концертов «Аварцы отдыхают!» или «Даргинцы гуляют!». Нам Петросяна дайте, Верку Сердючко!